[Ardariel]

История Ларты.

2. Обучение, часть первая.

Судьба, словно решив, что довольно отыгралась на нас с Ланти, была благосклонна. В Тиенте нас отдали в приют при храме Четверых. Еще тогда нас двоих приняли за брата и сестру. Ничего удивительного — похожие дети с похожими способностями, из одной и той же сожженной дотла деревни. Благодаря такому заблуждению мы получали мелкие поблажки — ели за одним столом, хотя Ланти, младшая, должна была бы сидеть отдельно, спали вместе, потому что она ревела по ночам и успокаивалась, только держа меня за руку. Сам я не ревел, только чтобы не расстраивать её сильнее. Ни тогда, ни позднее мы не видели смысла раскрывать наставникам, что на деле не состоим в кровном родстве, хотя сами об этом никогда не забывали. Так было проще — ни у кого не возникало лишних вопросов, никто не обращал слишком пристального внимания на нашу дружбу.

еще 900 слов

На следующий год из приютских детей стали набирать учеников в монастырскую школу в столице провинции, Мариве. Взяли нас с Ланти и еще одного мальчишку. Следующие двадцать три года мы провели в Мариве, вернее, в расположенном бок о бок с городом монастыре Четверых. Попав в монастырь, мы оба первое время думали, что Четверо заглаживают свою вину за отнятых у нас родных и дом.Территория монастыря была огромной и очень красивой. Декоративные парки, фруктовые сады, пшеничные поля за стенами — люди Четверых не зависели от труда крестьян и милости лорда земель, обеспечивая себя самостоятельно. Это было своего рода государство в государстве.

Всего одновременно с нами под покровительство настоятеля были переданы больше сотни детей примерно одного возраста со всех уголков страны. Все они, как и мы с Ланти, были лишены родителей, крова или и того и другого вместе, все обладали магическими способностями, сопоставимыми с нашими. Не сразу, только на второй или третий год нам объяснили, что нас набрали, как подходящих кандидатов на смену нынешним Немертвым Хранителям Артейи. Обучение должно было продлиться еще двадцать один год. Двадцать один год давался нам на размышления и выбор — хотим ли мы принять на себя такую ответственность и принести такую жертву. Мне не требовалось столько времени, свой выбор я сделал в тот же день, и никогда ему не изменял: проклятый Телар никогда не придет в Артейю с огнем, железом и своей низведенной до роли оружия магией, если это будет зависеть от меня.

Жизнь в монастыре не была безоблачной сказкой. От первых, самых прозрачных и холодных утренних лучей до багряного заката мы тренировали тело и ум в просторных лекционных залах, в лабораториях, на стрельбищах и на тренировочных площадках. И наукам, и магии, и обращению с оружием обучали нас только братья и сестры — так называют себя люди Четверых — но сами мы не считались послушниками, только учениками. Ни на каких занятиях не делалось различий между юношами и девушками и никому не давали спуска. Уже к концу первых десяти лет около половины учеников не выдержали суровости обучения или по своей воле отказались от перспектив отдать жизнь на служение стране. Никто не держал их. Все они свободно вернулись туда, откуда пришли или отправились туда, куда вела их судьба — и всех их собирали в дорогу так, как собирают в дорогу матери любимых детей, и все они увезли с собой такие рекомендательные письма, которые позволили бы им без труда попасть в городской совет, если бы они того пожелали. Каждый из них вызывал у меня презрительную усмешку — променять высшую награду на теплое место у городской кормушки?

И что испугало их? Жизнь после смерти ужасает, как ответил мне один, которого я считал приятелем. «Ты видел их? — сказал он, — Это же трупы, ходячие говорящие трупы». Он пробубнил это, не поднимая на меня глаз, дрожащими руками запихивая свой жалкий скарб в дорожный мешок. Но то, что напугало его, меня привело в восторг: в конце первых десяти лет мы впервые встретились с Девятью. Действующие Хранители прибыли в монастырь в закрытых повозках, в сопровождении одного-двух слуг или оруженосцев, затем, чтобы посмотреть на сотню детей, девять из которых придут им на смену. Мы предстали перед Девятью в самом большом, предназначавшемся для торжественных собраний, зале монастыря. Все они были разными, и все они внушали трепет. При взгляде на них не возникало и малейшего сомнения, что в каждом заключена сила десятка взрослых мужчин и стольки же сильнейших магов. Руки и плечи их покрывали татуировки-«тени», знаки, как говорят, проявляющиеся на теле Хранителя после обретения силы. Большинство из них было вооружено хаэстами и облачено в хэннаты — традиционное, а во времена их обучения быть может и единственное оружие и одежду Артейи. Они говорили с нами, недолго. Видно было, что жизнь вдали от людей сковала их языки и речь им была чужда. Среди них не было лидера, и они говорили, подхватывая предложения друг за другом, иногда по двое или трое вместе, словно читая в мыслях. Никто не знал наверняка, насколько Девять связаны телепатически, но казалось, что с залом говорит один человек, только слова его исходят из разных уст.

— Хранитель не действует в угоду собственным желаниям... лишь обеспечивает безопасность. Встает щитом там, где в обороне образовалась брешь. Даже лучшие намерения повредят... если исходят от разума, охваченного огнем гнева. Никакие страсти не должны владеть Хранителем. Мысли Хранителя холодны... действия — расчетливы. Хранители — не герои... Хранители не рискуют, не принимают спорных решений... не действуют импульсивно. Сила хранителя слишком велика... чтобы пользоваться ею безрассудно. В холодности Хранитель подобен Первому... в расчетливости — Второй... в неустанности — Третьему... в заботе о своей земле — Четвертой. Через десять лет девять из вас должны помнить это... лучше своего имени.

Последнюю фразу они произнесли хором, все девять, и сильные голоса их звучали в унисон, отчего в высоких узких окнах чуть слышно задрожали стекла.

В последующие десять лет отсев был строже. Теперь не только ученики решали, остаться им или уйти — наставники внимательно следили за тем, чтобы будущие Хранители были непредвзяты и справедливы в своих решениях, не проявляли жестокости, не стремились к мести. Считалось, что все эти чувства помешают Хранителю выполнять долг. Ланти, казалось, полностью справилась со страхом и ненавистью. Телар больше не был для неё ни ночным кошмаром, ни красной тряпкой — только угрозой за горизонтом, которую требуется контролировать и при необходимости устранять, но которая не вызывает никаких чувств, как мышь в амбаре. Я же, как ни старался следовать наставлениям, преуспел лишь в одном — скрывать ненависть к Телару так, что никто не заподозрил бы неладного, даже Ланти.

Лишь однажды я едва не раскрыл себя. Уже на предпоследнем году обучения нас отправили на границу с Теларом, провести две луны в дозоре и, если придется, опробовать себя в бою.

@темы: игра в слова, Larta the Undead, Lanti, Twain World

Comments

[Князь Вежич]

У него прямо мания. Брр